Афины: Гефест

Афины сравнительно недорогой город и туда можно съездить экономично, если.

Если не поймают тебя Ахилл и Аякс.

Ахилл и Аякс, играющие в кости, заставили меня не спать ночами. Я увидел их в лавке на улице Триподов.

За черные фигуры Ахилла с Аяксом, изображенные на горшке, просили 150 евро. Не то чтобы много, но все-таки не 15, поэтому я решил посмотреть.

И не зря: оказалось, за 150 евро предлагается полная фигня, а настоящая копия с музейного экспоната, выдержанная по цвету, стоит минимум 500 евро. Не то чтобы неподъемно, но уже не 150. Я решил изучить вопрос.

И не напрасно: оказалось, различается афинское и критское производство; кроме того, существует в Афинах один мастер, копирующий ту самую технологию и те самые трещины, да так, что его работу заказывают музеи – например, из Торонто. Последняя продажа была в районе 1500 евро, для заявленного качества приемлемо, хотя всё зависит от выбранного экземпляра.

Когда-нибудь я построю себе дом, там будет специальная комната. В эту специальную комнату я закажу двенадцать копий: четыре краснофигурные, четыре чернофигурные, четыре геометрического периода. Но возникает проблема: рисунки на амфорах (на пифосах, кратерах, ойнохойях и пр.) охватили практически все греческие мифы. Хотелось бы собрать всех богов, героев и знаменитые сюжеты. Чернофигурные Ахилл с Аяксом вне конкуренции, но есть ведь Одиссей и сирены, Тезей с Минотавром, Аякс перед самоубийством, Афина сама по себе, чернофигурный Арес, Эдип и Сфинкс… И это только любимые. А еще бытовые сцены, в особенности эротические.

Когда-нибудь я построю себе дом и там будет две специальные комнаты.

Нет, три.

Дело в том, что от греков не осталось живописи. А на вазочках танцует их жизнь, легенды, секс, свадебные процессии.

Составив желательный каталог, я посчитал бюджет. Он поражал воображение, как и всё античное искусство.

На этом я остановился и купил альбом репродукций за 10 евро.

***

06-2

Храм Гефеста, который высится над Агорой, пожалуй, самый красивый в Афинах. Он неплохо сохранился, из него не торчат металлические конструкции реставраторов.

Агора заменяла грекам интернет. Для афинян храм на Агоре был очень важен – не меньше, чем Парфенон, Эрехтейон, храм Зевса. Почему именно Гефест?

А это как в Москве поставить Храм Нефти и Газа. Ничего, что хромой, даже лучше, ближе к народу. Зато бог гончаров даровал стратегический товар: в чернофигурной росписи Коринф еще конкурировал с Афинами, но после 530 г. до н.э., когда в Аттике изобрели краснофигурный стиль, Афины превзошли в керамике всех.

Не надо думать, мол, какие-то горшки. Это не горшки, это айфон древнего мира. Айфоны и айпады разъезжались из Афин по греческой ойкумене, на них меняли вино, зерно, металл, рабов – и меняли по выгодному курсу. Красноватая глина Аттики плюс несколько гениальных вазописцев обеспечили экономический рост и положительный торговый баланс.

Если современная копия гипнотизирует туриста две с половиной тысячи лет спустя, то как это воспринималось тогда?!

Но есть образец греческой керамики, образец исключительно афинский, который гипнотизирует сильней всего. Он хранится в музее Агоры. Парадокс в том, что это черепки разбитых сосудов и в них не сохранилось никакой эстетики.

Зато сохранилась история.

Остракизм, уникальный элемент афинской демократии V века до н.э., спит в музее Агоры.

На осколках амфор – остраках, нацарапаны имена. Тот, чье имя повторялось чаще других, изгонялся из города на 10 лет. Он не был преступником, его ни в чем не обвиняли. Граждане писали на остраках имена тех, кто может угрожать афинской демократии. Слишком крут. Чересчур богат. Непростительно умен. Победитель голосования? Прочь!!!

Аристида Справедливого остракизм прославил: анекдотом разошлось, как Аристид написал на черепке свое имя, когда его попросил об этом некий крестьянин. Эпизод характеризует крестьянина едва ли не больше, чем Аристида: в условиях Афин не знать в лицо политического лидера означало редкую дремучесть, крестьянин должен был явиться из удаленного дема и прежде не бывать на Агоре. Через два года, когда персы напали на Афины, Аристид вернулся – в самое пекло. Накануне Саламинского сражения он поддержал Фемистокла, который и добился его изгнания. То, что сам Аристид выступает за необычайно рискованный план Фемистокла, склонило к принятию плана других стратегов.

Потом остракизм выгнал Фемистокла, потом Кимона – всех победителей одного за одним. Из великих чаша сия миновала Перикла, да, но жертвой остракизма побывал его отец Ксантипп.

В отличие от Аристида, остракизм был несправедлив. Однако же остракизм являл подлинную силу народа, туповатого, недалекого, уступающего и Фемистоклу, и Кимону, и Периклу – и все-таки народа. Остракизм всегда нависал над Фемистоклом, Кимоном, Периклом, как храм Гефеста над Агорой. Народ любил Гефеста, хромого и некрасивого гончара.

***

06-3

Длинный портик Стои когда-то провоцировал философов геометрической перспективой; колонны уходили вдаль, напоминая умникам их умозрительные построения. Стоя гармонизировала Агору своей симметрией, отсюда, собственно, пошли стоики — прогуливающиеся. Стоицизм происходит не от слова терпеть, а от слова гулять.

Грозная, юная, невероятно красивая шла она по Агоре. Нет, ее нельзя больше называть юной… Но ведь черты по-прежнему вызывающе невинны, а взгляд, мудрый и безжалостный, так контрастирует с почти детским обликом…

Она любила Стою, хотя теперь здесь играли дети и отдыхали туристы. С некоторых пор она полюбила и туристов – вот кто нес ей свои молитвы, а значит энергию, а значит продолжение жизни. Философы несли лучше, но туристов было больше.

Дети заменили философов, иудей вытеснил Афину – как-то это рифмуется. Ладно Афину, но Гефеста?

Олимпийцы полагали, что Гефест невытесним. Гефест не боролся за рейтинг у смертных, он слишком был всем нужен. Например, никто не посягал на царство Посейдона – гладь моря, тайна океана, но когда дело доходило до устройства уключины весла, Посейдон сам уступал место Гефесту. Любой культ подкармливал Мастера. Троянского коня придумала и шепнула в ухо Одиссею Афина, но спроектировал Гефест. Афина ведь тоже покровительствовала гончарам, и храм там, вон, отсюда видно, хороший храм, популярный, был на двоих.

Интересно, какая корпорация была бы сейчас самой богатой в мире, если бы Гефест остался жив?

Он никогда особо не любил ее город, вернее не предпочитал всем иным – так, как это делали Дионис или Деметра.

Но был среди олимпийцев тот, кто ее город ненавидел.